Эмоции как часть личности

— Довелось слышать и видеть одно из ваших выступлений в защиту культуры — как делегата 5-го Всебелорусского собрания. От сердца, от души, моментами — даже с болью… Вы всегда так эмоциональны, Екатерина Николаевна?

— Оставаться равнодушным к делу, которым занимаешься, невозможно. Может, и пафосно говорить, что мы всё пропус­каем через сердце, живем работой и так далее, но на самом деле в этом пафосе есть правдивая и абсолютно справедливая мысль: если ты не будешь этим болеть, ты абсолютно ничего не сможешь сделать в своей сфере. Поэтому, наверное, эмоции — это часть моей личности. О себе, конечно, сложно говорить, но я и лекции читаю с увлечением. Потому что задача в том, чтобы действительно привлечь внимание к тому, о чем я говорю, а не просто потратить свое время и, главное, время слушающих.

— Что удалось сделать за время вашей работы в должности ректора? Какими результатами вы довольны, какие новые цели перед собой и подчиненными ставите?

— Есть очень простой ответ, связанный с основными направлениями деятельности учебного заведения. И для меня самым главным было упорядочить эти направления, и в первую очередь — учебно-образовательный процесс. С одной стороны, привести все к логической обоснованности, полному соответствию с содержанием, потому что, не буду скрывать, многое утеряло первоначальное значение и смысл. С другой — аргументированно доказать всем вышестоящим структурам, обеспечивающим нашу деятельность, что Академия музыки — вуз уникальный. Нам есть что терять, и для того, чтобы этого не происходило, я здесь и есть… То есть я всегда говорю о том, что в художественном образовании нашей страны есть такие заслуги, которые относятся уже к духовной ценности общества. И если мы сегодня подстроим все под какой-то единый формат и будем воспитывать музыкантов, как физиков или экономистов, и деятелей культуры будем образовательно «выстраивать», как иных специалистов, то мы не получим никакого результата. Прос­то погубим очень важное для страны дело. Здесь нет никакого снобизма, никакого уничижительного отношения к другим специальностям, это просто факт. И необходимо помогать нам сохранять то, что у нас есть. Недавно, проводя переговоры в Королевской академии музыки Мадрида, я наблюдала, как у ректора, дамы с многолетним стажем, изменилось выражение лица, когда она начала понимать, какая организационная структура, какая образовательная система стоит за тем вузом, который я представляю. А я рассказывала о нашем мощном фундаменте — системе детских музыкальных школ, школах для одаренных детей, наших колледжах. Она руками выстроила пирамиду и спросила: «Я правильно вас поняла?» И добавила: «Мы ничего подобного, конечно, не имеем, увы… «

Второе направление нашей деятельности — творческое. Музыкант не может просто учиться в аудитории, он должен быть на сцене, он должен быть в музыке. Поэтому мне кажется очень важным эту линию выстроить с точки зрения пропаганды деятельности как наших солистов, так и крупных творческих коллективов — оркестров и концертного хора. Очень важно показать студентам, какова будет их дея­тельность впоследствии. Безусловно, многие студенты работают в оркестрах, поют в хоровых коллективах, играют в ансамблях, то есть еще во время учебы получают определенный практический опыт, Однако, когда коллектив консерватории куда-то выезжает и представляет именно Академию, это абсолютно другое измерение. Скажем точнее: они представляют не только свой вуз, но и свою страну.

— Вы наверняка сейчас говорите и о выступлении вашего хора на открытии посольства Беларуси в Испании…

— Конечно! В торжественной обстановке в присутствии многочисленных иностранных гостей наш студенческий хор исполнил гимн Беларуси, а затем национальную хоровую классику и белорусские народные песни. После такой презентации нашей страны равнодушных прос­то не было! Чрезвычайный и Полномочный Посол Республики Беларусь во Франции, Испании и Португалии Павел Латушко, по чьей инициативе именно в таком музыкальном формате состоялось открытие, увидев удивительные вдохновенные лица участников хора, впоследствии мне сказал: „Я сам испытал невероятно высокое чувство от того, что происходит“. И ребята затем подходили ко мне и говорили: спасибо за доверие…

К слову, о международном сотрудничестве. Когда я начинала работать как проректор по научной работе Академии музыки, у нас было, кажется, 8 договоров. Сегодня у Академии — более 50 договоров о международном сотрудничестве с вузами, учреждения­ми, научными и культурными центрами всего мира. Несмот­ря на то что многое в европейской образовательной системе у меня вызывает внутренний протест, я считаю принципиальным знать ее, быть в ней, а главное, доказывать, что есть и другая система координат.

Счастье семьи музыкантов

— Екатерина Николаевна, ваши студенты окружены заботой и вниманием. А что дальше? Всегда ли во взрос­лой жизни они встречают и ту любовь, в атмосфере которой растут в Академии? Вас волнует судьба выпускников?

— Волнует, хотя иногда я говорю себе: остановись, твои полномочия закончились, твоя задача — обучить… Но когда речь идет о том, что у наших выпускников нет должного масштаба в концертной деятельности, должного использования их творческих возможностей, я, конечно, очень переживаю за них. Переживаю, когда они уезжают. Внутренне понимаю, что часто они ищут отнюдь не лучшей жизни в смысле финансовой обеспеченности — они ищут реализации своего творческого потенциала. В ряде случаев наши выпускники за границей — предмет гордости, они достигают успеха во многом благодаря тому, что получили у нас. Конечно, я переживаю, когда они уходят из профессии. Это редко бывает, но бывает. А ведь из этой профессии уйти не так просто, как из какой-то иной! Почему? Потому что музыке обучаешься всю жизнь. Поменять вмиг жизнь на нетворческую очень непросто.

— Какую из жизненных ступенек вы, Екатерина Николаевна, назовете особенно значимой? Знаю, что вам посчастливилось родиться в музыкальной семье…

— Да, это счастье — родиться в семье музыкантов, причем с традициями общения с великими музыкантами и учеными. Мои папа и мама, сформировавшиеся как специалисты в Нижегородской консерватории, переехав в Минск, принес­ли с собой не только особую культуру, эстетику, отношение к жизни, но и, самое важное, почитание учителей. Представьте, я с ранних лет общалась с людьми, которые являются авторами редакций выдающихся музыкальных сочинений, знаменитыми авторами учебников, монографий. Я родилась уже в Минске, помню: папа с мамой с удовольствием наблюдали, как я изучала белорусский язык, и маме очень нравился Максим Богданович. Папа, когда основал струнный квартет Союза композиторов Беларуси, погрузился непосредственно в сферу белорусской музыкальной культуры. Струнный квартет за 25 лет существования исполнил практически всю музыку белорусских композиторов, написанную для этого состава. А мне, тогда еще совсем маленькой, довелось увидеть многих белорусских композиторов, ныне классиков (А. Богатырева, Н. Аладова, П. Подковырова и других) , как в общении с музыкантами, так и в их творчестве, когда папа обсуж­дал с ними новые сочинения или велась работа по подготовке исполнения. Если мама шла на телевидение, где в свое время вела программу „Вечера камерной музыки“, значит, я была вместе с ней. Мама вела концерты в филармонии — я ждала ее за кулисами. Мама была членом художественного совета Большого театра оперы и балета, и я знала весь репертуар. Так что эта творческая среда и ее благотворное воздействие — наверное, моя главная жизненная ступенька.

— То есть иного жизненного пути, не связанного с музыкой, у вас просто не могло быть?

— Нет, не могло. Не могу не вспомнить великолепную школу при консерватории, которую в итоге окончили я и мой супруг, и оба моих сына, и моя старшая сестра, и… Ленинградская консерватория — это следующая ступенька. Когда я читаю лекции или выступаю на конференциях, участвую в каких-то научных дис­путах, я понимаю, что у меня есть очень мощная защита — мое фундаментальное классическое образование. Кстати, у нас в семье три доктора нау­к, три профессора. Моя старшая сестра, я и мама (к сожалению, ее уже нет с нами) защитились по одной специальности — „Искусствоведение“. Кто-то мне даже предлагал подать заявку на занесение этого достижения нашей семьи в Книгу рекордов Гиннесса.

Как не сказать об удивительном человеке, дочери выдающегося русского актера Михаи­ла Царева Екатерине Михайловне Царевой, авторе первой монографии на русском языке об Иоганнесе Брамсе? Профессор Московской консерватории, она выступила рецензентом моей кандидатской диссертации. Это человек из удивительной академической среды высоких профессионалов, которые всегда были очень простыми и удивительными в общении, тонкими, добрыми. Не могу сказать — легкими, но глубокими — да… Мой научный руководитель доктор искусствоведения, профессор Екатерина Александровна Ручьевская приобщила меня к Чайковскому и к балетному жанру, я стала заниматься рукописями. Так попала в нотную библиотеку Мариинского театра и в ее потрясающие фонды! Кандидатскую, а затем и докторскую диссертации я делала в том числе на этих уникальных материалах. Конечно же, по пути очень много общалась с дирижерами, балетмейстерами, хореографами, видела массу постановок. Затем была Московская консерватория. Это докторантура и общение еще с одним выдающимся ученым — Валентиной Николаевной Холоповой. Докторскую я защищала уже в Московской консерватории… Два академических вуза, самые лучшие по нашей специальности центры музыкального исполнительства и музыкальной науки, прошли через мою жизнь. А папа и мама преподавали в Белорусской государственной консерватории. То есть, если хотите, вот этот удивительный треугольник в моей жизни сегодня и замкнулся.

 На сегодняшний день у меня одна запись в трудовой книжке с 1989 года: Белорусская консерватория, Академия музыки. Я прошла путь от преподавателя до ректора.

Совет Республики как момент влияния

— Вы скромно умолчали о том, что ко всем вашим обязанностям недавно добавилась еще одна, не менее ответственная, — вы стали членом Совета Республики…

— Совет Республики — это довольно неожиданный шаг в моей жизни, потому что я никогда прежде не занималась политической деятельностью. При этом не могу сказать, что я была совсем отстранена от политики. Отнюдь! Дома всегда обсуждались все последние новости, мы были в курсе происходящего, и я воспитывалась осведомленным человеком.

Сегодня уже начинаю понимать, что такое законотворческая деятельность, насколько важно здесь быть ответственным и опять-таки неравнодушным человеком. По­явилась и возможность обратить внимание коллег на то, на что, будучи даже ректором, я не всегда была в состоянии повлиять, — на принципиальные для нашей профессиональной сферы процессы. Уже довелось провести экспертизу некоторых документов, где-то выступить и, безусловно, присутствовать на заседаниях. При этом замечу, что я — не освобожденный член Совета Республики и профессиональная деятельность по-прежнему остается для меня основной.

— Екатерина Николаевна, если не секрет — вы вообще дома бываете?

— Это вопрос непростой. Мало. И у меня, к сожалению, есть проблема: я совершенно не умею отдыхать. Если бы кто-то меня научил, как это делать…

— То есть представить Дулову на двухнедельном пляжном отдыхе…

— Очень сложно. То есть я как бы стремлюсь, но мне все время что-то мешает. Хотя, казалось бы, поставь точку, закрой дверь и уезжай. Ничего не получается. Не получается отключить телефон — не могу забыть о людях, проб­лемах, заботах, бросить дела. Наверное, я в этом смыс­ле руководитель плохой. Потому что нужно так воспитать команду, чтобы она могла без тебя все это делать. И сегодня я уже знаю, что моя команда все умеет, просто я такая.

— Вы наверняка много общаетесь с талантливыми детьми, поскольку возглавляете специальный фонд Президента Республики Беларусь по поддержке талант­ливой молодежи. Причем сегодня фонд не только поощряет, но и активно пропагандирует ее деятельность. Ваша заслуга, Екатерина Николаевна?

— Поработав некоторое время в фонде, я вдруг поняла, что одной функции денежного поощрения действительно мало. Почему бы не ввес­ти в практику так называемые гранты на осуществление творческих проектов? Для организации выставки, концерта, реализации каких-то иных творческих идей. Стала предлагать эти формы и своим коллегам, и средним учебным заведениям, и творческим коллективам. В прошлом году один из проектов Академии музыки, поддержанный фондом, назывался „Студэнты акадэмii — моладзi Беларусi“. Только представьте: самый крупный наш коллектив, 100 человек, симфонический оркестр, садится в автобус и с великолепной программой — от классической (Вагнер, Чайковский) до „Песняров“ — едет по всем университетским центрам Беларуси.

Или иной сюжет. Бывая в Свято-Елисаветинском монастыре Минска, нередко вижу там довольно сложный контингент людей, в том чис­ле тяжелобольных детей. Так захотелось привнести в их жизнь радость и красоту! Собрала своих коллег: что бы мы могли придумать для них, а также для детей-сирот, детей из неблагополучных семей? Так родился проект, который получил очень красивое название „Дакрананне“, или „Прикосновение“. Он уже осуществлен силами наших студентов и учащихся нашей гимназии-колледжа. Но, знаете, для меня было удивительным, когда один из чиновников на этапе прохождения проекта сказал: мол, своими благополучными детишками вы нанесете травму тем, у кого нет никакого будущего. И здесь я приняла окончательное решение: я буду это делать! Потому что прикосновение к музыке — это прикосновение к душе человека, и если оно случится даже раз, для души это много… Мы придумали серию из шести концертов. Управления культуры и образования Мингор­исполкома и Миноблисполкома помогли нам собрать эти разные группы детей в культурные центры, куда бы мы могли приехать и преподнести ребятам свой подарок. Мы сделали роскошный видеоряд к концерту. Привлекли режиссера. Выбрали очень хороших ведущих — Георгия Колдуна и ученицу гимназии-колледжа Аглаю Абанину. Придумали хорошие тексты. И вот представьте: на сцене — наш симфонический оркестр и ансамбль солистов гимназии-колледжа при Академии музыки. И они, чередуясь, играют самую разнообразную музыку, которая, безусловно, знакома детям. Это музыка из тех же блокбастеров — „Звездных войн“, „Пиратов Карибского моря“. И рядом — „Лебединое озеро“,«Кармен», «Бременские музыканты», «Розовая пантера». Проект прошел в учреж­дениях культуры Молодечно, Солигорска и Борисова, в ТЮЗе и «Чижовка-Арене» в Минске. Убеждена: юные зрители пережили моменты счастья, как и наши студенты…

И еще один проект, осуществленный с привлечением средств специального фонда Президента Республики Беларусь по поддержке талантливой молодежи. Это совместная работа телеканала ОНТ и Белорусской государственной академии музыки «Талент краiны“. Члены спецфонда Президента участвовали в отборах, были членами жюри. Еще в августе мы получили свыше 2 000 за­явок — осталось 48 ребят. И уже потом велись съемки. Не буду скрывать: я получала огромное удовольствие от того, что происходило. От того, что наши дети такие талантливые.

Свет Рождества

— На календаре светлое время ожидания Рождества, после которого наступят Святки. Время добрых мыслей и поступков. Каков для вас этот свет Рождества, Екатерина Николаевна?

— Я, признаться, жду Сочельник, как ребенок, который ждет подарка под елкой. Ты приходишь в храм, стоишь всенощную, а наутро — Рож­дественская праздничная литургия. Здесь есть удивительная сердечная составляющая и вот это удивительное ожидание чуда, ожидание светлого и доброго. Душа человеческая в этот момент, мне кажется, живет наиболее трепетной жизнью, сопричастностью с тем, что происходит. Иногда вы даже не можете объяснить, почему это с вами происходит и почему ноги сами ведут в храм. Для меня нет ничего более прекрасного в зимнее снежное время, чем вот эти огоньки, звучание хора и затем рождественских песен в исполнении праздничного хора Свято-Елисаветинского монастыря. Это душевное состояние, ощущение некоего очищения и просветления остается во мне надолго. Есть, конечно, праздник праздников — Пасха, там просто воспаряешь душой. А здесь — замираешь от счастья.